Форум » Краеведение Северо-Запада » Антикварные и блошиные рынки Петербурга » Ответить
Антикварные и блошиные рынки Петербурга
Denis: Антон Мухин Кто, как и зачем торгует бюджетным антиквариатом в Петербурге Город 812, 5 апреля 2016 Рынок антиквариата состоит не только из предметов искусства и раритетов, но и из вещей вполне обычных, повседневных, которые благодаря своему долгому веку стали чем-то большим, чем просто вещами. В том, кто и зачем их покупает и кто и за сколько продает, разбирался «Город 812». Зингер с патефоном. Очень дешево Старорежимный мир стоит на удивление дешево. Дореволюционная чернильница обойдется вам максимум в 2 тысячи рублей, довоенный патефон – в 3 тысячи, машинки «Зингер», если на станке, из которого можно сделать столик, не дороже 5 тысяч, если без станка – то почти даром, столетние настенные часы с боем – от 5 до 10 тысяч. Их, правда, сразу придется нести часовщику, который возьмет за свою работу еще тысяч 5. Но точно такие же, только новые, обойдутся вам минимум в два раза дороже. Это удивительный феномен: настоящий старый мир настолько дешев, что стоит меньше подделок под себя. Поиск предметов старого мира начинается с поиска мест, где ими торгуют. Найти эти маленькие магазинчики – уже само по себе приключение. У них, как правило, нет собственных сайтов и находятся они вдалеке от торговых трасс, где подешевле аренда. Но главное – это не сетевые супермаркеты, где достаточно посетить один, чтобы знать, что продается во всех остальных. Чем больше мест обходишь, тем больше шансов что-то найти. В качестве выбора редакции можно назвать магазины на углу Декабристов и Писарева, Никольского и Садовой, Разъезжей и Правды, на Рижском проспекте между Дерптским переулком и бывшей речкой Таракановкой. Большая часть покупателей в таких магазинах – те, кто покупает «чтобы занять освободившееся место на книжной полке», как сформулировал один из продавцов антиквариата. Профессиональных коллекционеров мало. Несколько больше профессиональных перепродавцов. Иностранцев становится меньше. – Раньше европейцы скупали иконы. Когда-то давно я покупал дореволюционные иконы и сдавал их в один магазин на Невском, куда ходили туристы. Так приемщик в этом магазине у меня не все принимал: если на железном окладе лики напечатаны промышленным способом или оттиснуты на бумаге, а потом приклеены, он брать отказывался. В них, говорил, святости нет. Сейчас бы взял, наверное, икон меньше стало, – рассказывает он. – У нас здесь неподалеку церковь есть, мы, когда открывались, думали, спрос на иконы будет. Но нет. Верующие иконы в церковной лавке покупают, хотя тут старинные, намоленные, а там напечатанные. Сейчас вместо европейцев, которые утратили былой интерес к России и ее прошлому, в магазины чаще заходят китайцы. Китайцы любят советскую символику, особенно советско-китайскую. «У меня была картина: Ленин в Разливе в лодке, а с берега ему Мао Цзэдун машет. Так с руками оторвали», – вспоминает один из антикваров. «Китайцев ходит много, но у них есть один минус: они хотят все покупать дешево», – говорит его коллега. Скорее всего, считает он, покупается это для перепродажи в Китае. Падением рубля вообще воспользовались иностранные перепродавцы, так как цены на антиквариат вслед за евро не выросли. Правда, если речь идет о более-менее ценных вещах, у иностранцев могут возникнуть проблемы на таможне. До падения рубля, наоборот, поток недорогого антиквариата шел из Европы в Россию. На западных барахолках покупались вещи и особенно мебель в гораздо лучшем состоянии, чем можно было найти в отечестве. Сейчас этот поток сменил направление, тем более что местные покупатели обеднели и покупают все меньше. «У меня раньше был свой реставратор, который ремонтировал мебель, прежде чем я выставлял ее на продажу. Сейчас мы не сотрудничаем. Невыгодно», – рассказывает один из хозяев магазинов. Откуда что берется Кажется, рынок антиквариата должен исчерпать сам себя и закрыться. Прагматичные наследники распродадут последние доставшиеся им от бабушек машинки «Зингер», китайские болванчики разойдутся по книжным полкам и останутся там навсегда, дорогой фарфор уедет на Запад, дешевый разобьется. Вещи настолько дешевы и спрос на них настолько мал, что их круговорота на рынке практически нет. Вы можете что-то купить, но вряд ли потом сможете это продать. «Ко мне приходит бабушка, приносит какие-то свои последние реликвии, я называю ей цену, и она уходит, потому что за эти деньги ей нет смысла с ними расставаться», – говорит один из собеседников «Города 812». И тем не менее он не исчерпывается, хотя новых поступлений становится все меньше, и не в последнюю очередь из-за низкой цены. Хозяева магазинов говорят, что источников для пополнения ассортимента несколько. Во-первых, владельцы вещей или их наследники. Во-вторых, пьяницы и бомжи, роющиеся в помойках. Они приносят то, что не догадались принести наследники. В-третьих, выезды на квартиры. И, наконец, собственные закупки. – Я по дороге на работу заезжаю в 4–5 скупок, смотрю, что там продается. Скупки в основном зарабатывают на золоте, антиквариат для них побочный продукт, поэтому какие-то вещи у них можно купить недорого. Часть вещей я не выставляю у себя и сразу сдаю в магазины на Невском, если понимаю, что так они лучше продадутся, – говорит хозяин магазина. Иногда встречаются жулики. «Бывает, приезжаешь на квартиру картину у бабушки смотреть. И бабушка старорежимная, и квартира, и обои под картиной не выцветшие – только картина ненастоящая», – рассказывает один антиквар. Или – китайцы и поляки, по его словам, в свое время наштамповали столько поддельных серебряных рублей, что теперь с ними никто не хочет связываться. Но полтинники вроде не подделывали. Одни антиквары говорят, что ездят покупать вещи в провинцию. Другие – что в провинции ничего стоящего нет и не было. Впрочем, есть отдельное направление в этом бизнесе, которое питается исключительно провинцией, – торговля русскими народными предметами: колесами от телег, прялками, сундуками и т.д. Покупают их в основном коллекционеры и дизайнеры интерьеров. «Я знаю одного такого торговца, у него клиенты в Москве и Петербурге, он ездит по заброшенным псковским деревням, где этого добра еще полно, – рассказывает «Городу 812» один из антикваров. – У него даже база там есть, где он все собирает. И магазинчик в Петербурге». За сколько это можно продать Вторая особенность этого рынка: здесь нет рыночных цен. Товар, даже если и дешевый, все равно уникальный. Хозяева магазинов сами определяют цену вещи, исходя из собственных представлений о том, за сколько ее могут купить. И главный принцип рынка – снижать цену товара до того момента, пока его не начнут покупать – здесь тоже не действует. Потому что товара слишком мало: пусть лучше этот чайник 2 года ждет своего покупателя, чем уйдет через неделю со скидкой. Ведь другого чайника, чтобы поставить на его место, нет. Продавец фарфора на Удельной рассказывал мне, как устроен антикварный мир, когда ему принесли на продажу чернильницу с Пушкиным. Он купил ее за 2,5 тысячи и собирался продать за 4–5. – Кажется, я только что видел эту чернильницу в соседнем ряду, – сказал я. – Да. Он не смог продать ее сам и принес мне. – А вы уверены, что сможете продать ее за 4 тысячи? – Да. Я такие уже продавал. Тут, правда, нет крышки, но можно что-нибудь подобрать. Впрочем, с фарфором проще. На изделиях, как правило, есть клейма, есть каталоги, специалисты могут легко атрибутировать предмет и довольно точно определить его цену. В сложных ситуациях антиквары консультируются друг с другом. «Я, например, разбираюсь в фарфоре, – рассказывает владелец антикварного магазина. – Как-то мне звонят и просят приехать в один магазин, у них есть гарднеровский чайник. Фабрика Гарднера – это очень известный дореволюционный производитель фарфора, она делала посуду и для царского двора, и на столе у мещан были их чашки. Я приехал, смотрю: простой совершенно чайник, к тому же без крышки. Говорю: «Он стоит копейки». Рядом женщина какая-то стоит. Слушает меня и начинает кипятиться. Не верьте ему, говорит, я искусствовед, в музее работаю. Гарднеровский фарфор – это знаменитая марка. В принципе, она права, марка знаменитая, но вещь дешевая. Музейные работники знают цену того, что продается на аукционах, а в этом они не понимают ничего». Удельная Самый знаменитый петербургский блошиный рынок находится на Удельной, вдоль железной дороги. Надо выйти из метро, пройти мимо невзрачного здания вокзала, в котором, если остановиться, можно узнать черты модерна начала прошлого века, и каким-то чудом сохранившихся с тех же времен двухэтажных деревянных домов. В одном из таких домов здесь, в Удельной, 110 лет назад был найден с петлей на шее Георгий Гапон. Рынок начинается сразу у переезда – сначала цивилизованный, с китайскими шмотками, потом выстроенные рядами контейнеры с секонд-хендом, и, наконец, блошиный рынок. Такие же контейнеры, крытые навесы, а в самом конце – клеенки на земле с разложенным на них товаром. Здесь стоят, конечно, и бабушки, торгующие явно найденным на помойке барахлом, но под маской стихии – хорошо налаженный бизнес. Есть собственники (говорят, территорию контролируют две структуры, одна из которых как-то связана с РЖД, другая – с москвичами), есть немаленькая арендная плата. Рассказывают, что за хорошее место для торговли с земли надо платить по 30 тысяч в месяц, за контейнер больше. Есть миф, что тут все дешево, хотя на самом деле это не совсем так. По крайней мере, думать, что ценные вещи отдают здесь за копейки, наивно. «У меня есть знакомый, – рассказывает один из антикваров, – который приезжает на Удельную к 6 утра, когда туда приходят первые бомжи и приносят то, что нашли на помойке. Он покупает у них вещи и в тот же день там же перепродает торговцам. Иногда что-то мне приносит. Здесь вещи двигаются по кругу: одни из магазинов на Удельную, другие – наоборот». В ассортименте кроме подсвечников, монет, фарфора, старых советских игрушек и прочих обыденностей – латунные дверные ручки, фаянсовые патроны для старинных ламп и стеклянные бутылочки. В паре мест можно найти вещи, претендующие на то, чтобы быть памятниками археологии: ржавые наконечники копий, стрел иногда даже мечи. Нельзя исключать, что они настоящие: черные копатели грабят курганы со страшной силой. Есть и продавцы эха Второй мировой войны: от касок и гильз до настоящих винтовок. Теоретически стволы внутри должны быть заваренными. Стоит это недорого – за несколько десятков тысяч можно вооружиться на маленькую войну. Торговцы эхом войны любят одеваться в форму вермахта. Это не единственный блошиный рынок – еще есть у станции Сортировочная и перед «Юноной». Но на Удельной самый большой. Новые и вечные технологии Интернет пока не подорвал бизнес магазинов недорогого антиквариата, а сами они не стали активно им пользоваться. Что-то из своих вещей они выставляют на «Авито» и другие подобные площадки, но оцифровать весь товар ни у кого руки не доходят. Впрочем, возможно, Интернет никогда и не сможет их заменить – похожие на маленькие музеи магазины, где на полках лежит та история, которой не находится место в витринах настоящих музеев и в антикварных салонах. Именно поэтому, наверное, несмотря на все снижения, падения и сокращения они существуют. http://www.online812.ru/2016/04/05/008/?firstpage=1
Ответов - 0
полная версия страницы